Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор
стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что
еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Чу! конь
стучит копытами,
Чу, сбруя золоченая
Звенит…
еще беда!
Ребята испугалися,
По избам разбежалися,
У окон заметалися
Старухи, старики.
Бежит деревней староста,
Стучит в окошки палочкой.
Бежит в поля, луга.
Собрал народ: идут — кряхтят!
Беда! Господь прогневался,
Наслал гостей непрошеных,
Неправедных судей!
Знать, деньги издержалися,
Сапожки притопталися,
Знать, голод разобрал!..
Косые лучи солнца были
еще жарки; платье, насквозь промокшее от пота, липло к телу; левый сапог, полный воды, был тяжел и чмокал; по испачканному пороховым осадком лицу каплями скатывался пот; во рту была горечь, в носу запах пороха и ржавчины, в ушах неперестающее чмоканье бекасов; до стволов нельзя было дотронуться, так они разгорелись; сердце
стучало быстро и коротко; руки тряслись от волнения, и усталые ноги спотыкались и переплетались по кочкам и трясине; но он всё ходил и стрелял.
Вдали все
еще был слышен лязг кандалов и тяжкий топот. Дворник вымел свой участок,
постучал черенком метлы о булыжник, перекрестился, глядя вдаль, туда, где уже блестело солнце. Стало тихо. Можно было думать, что остробородый дворник вымел арестантов из улицы, из города. И это было тоже неприятным сновидением.
Все
еще рассматривая чашку,
постукивая по ней синим ногтем, Анфимьевна сказала...
Толпа прошла, но на улице стало
еще более шумно, — катились экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и
стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома вылезла черная собака и, раскрыв красную пасть, длительно зевнув, легла в тень. И почти тотчас мимо окна бойко пробежала пестрая, сытая лошадь, запряженная в плетеную бричку, — на козлах сидел Захарий в сером измятом пыльнике.
На желтой крышке больничного гроба лежали два листа пальмы латании и
еще какие-то ветки комнатных цветов; Алина — монументальная, в шубе, в тяжелой шали на плечах — шла, упираясь подбородком в грудь; ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом руки касалась гроба, точно толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой, толкала Макарова; он шагал, глядя вверх и вдаль, его ботинки
стучали по камням особенно отчетливо.
Он чувствовал, что встреча с Долгановым нарушила, прервала новое,
еще неясное, но очень важное течение его мысли, вспыхнувшее в этом городе. Раздраженно
постукивая тростью по камню панели, он думал...
В саду шумел ветер, листья шаркали по стеклам, о ставни дробно
стучали ветки, и был слышен
еще какой-то непонятный, вздыхающий звук, как будто маленькая собака подвывала сквозь сон. Этот звук, вливаясь в шепот Лидии, придавал ее словам тон горестный.
Вошли двое: один широкоплечий, лохматый, с курчавой бородой и застывшей в ней неопределенной улыбкой, не то пьяной, не то насмешливой. У печки остановился, греясь, кто-то высокий, с черными усами и острой бородой. Бесшумно явилась молодая женщина в платочке, надвинутом до бровей. Потом один за другим пришло
еще человека четыре, они столпились у печи, не подходя к столу, в сумраке трудно было различить их. Все молчали,
постукивая и шаркая ногами по кирпичному полу, только улыбающийся человек сказал кому-то...
Во взгляде ее он прочел решение, но какое —
еще не знал, только у него сердце стукнуло, как никогда не
стучало. Таких минут не бывало в его жизни.
Однажды, воротясь поздно из театра, он с извозчиком
стучал почти час в ворота; собака, от скаканья на цепи и лая, потеряла голос. Он иззяб и рассердился, объявив, что съедет на другой же день. Но и другой, и третий день, и неделя прошла — он
еще не съезжал.
Тихо; только раздаются шаги тяжелых, домашней работы сапог Ильи Ивановича,
еще стенные часы в футляре глухо
постукивают маятником, да порванная время от времени рукой или зубами нитка у Пелагеи Игнатьевны или у Настасьи Ивановны нарушает глубокую тишину.
Впереди, перед первым классом, стояла только небольшая толпа народа, всё
еще смотревшая на тот вагон, в который внесли княгиню Корчагину. Остальной народ был уже весь по местам. Запоздавшие пассажиры, торопясь,
стучали по доскам платформы, кондуктора захлопывали дверцы и приглашали едущих садиться, а провожающих выходить.
На дворе вызвездило Вернувшись по закованной, только
еще кое-где просовывающейся грязи на свой постоялый двор, Нехлюдов
постучал в темное окно, и широкоплечий работник босиком отворил ему дверь и впустил в сени.
— Теперь только чайку испить — и дело в шляпе. Поп Савел уже наведывался, он все
еще вчерашним пьян… А слышите, как меленка-то
постукивает? Капитон с трех часов пустил все обзаведение…
Вспомнит когда-нибудь Митю Карамазова, увидит, как любил ее Митя, пожалеет Митю!» Много картинности, романического исступления, дикого карамазовского безудержу и чувствительности — ну и
еще чего-то другого, господа присяжные, чего-то, что кричит в душе,
стучит в уме неустанно и отравляет его сердце до смерти; это что-то — это совесть, господа присяжные, это суд ее, это страшные ее угрызения!
Катастрофа может совершиться сейчас, конечно мы
еще не обдумали, как ее встретить, да и некогда нам, да и
стучит у нас в голове, да и к ней-то тянет, ну а деньги? — деньги во всяком положении необходимы!
В висках его
стучало, темя болело; очнувшись, он долго
еще не мог войти в себя совершенно и осмыслить, что с ним такое произошло.
Перезвон, завидя его одетым, начал было усиленно
стучать хвостом по полу, нервно подергиваясь всем телом, и даже испустил было жалобный вой, но Коля, при виде такой страстной стремительности своего пса, заключил, что это вредит дисциплине, и хоть минуту, а выдержал его
еще под лавкой и, уже отворив только дверь в сени, вдруг свистнул его.
Я глядел тогда на зарю, на деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но
еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко
стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь
еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница
стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
Тройка катит селом,
стучит по мосту, ушла за пригорок, тут одна дорога и есть — к нам. Пока мы бежим навстречу, тройка у подъезда; Михаил Семенович, как лавина, уже скатился с нее, смеется, целуется и морит со смеха, в то время как Белинский, проклиная даль Покровского, устройство русских телег, русских дорог,
еще слезает, расправляя поясницу. А Кетчер уже бранит их...
Девичий гомон мгновенно стихает; головы наклоняются к работе; иглы проворно мелькают, коклюшки
стучат. В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой, в засаленной блузе. Она зевает и крестит рот; иногда так постоит и уйдет, но в иной день заглянет и в работы. В последнем случае редко проходит, чтобы не раздалось, для начала дня, двух-трех пощечин. В особенности достается подросткам, которые
еще учатся и очень часто портят работу.
Кучер Омелько, он же и огородник и сторож,
еще с раннего утра
стучал молотком и приколачивал кожу, отгоняя беспрестанно собак, лизавших колеса.
И даром, что отец Афанасий ходил по всему селу со святою водою и гонял черта кропилом по всем улицам, а все
еще тетка покойного деда долго жаловалась, что кто-то, как только вечер,
стучит в крышу и царапается по стене.
Он
еще раз бросил взгляд сожаления в сторону девушки и вышел из комнаты,
стуча костылями.
Она слушала, низко наклонясь над работой. Ее глаза заискрились, щеки загорелись румянцем, сердце
стучало… Потом блеск глаз потух, губы сжались, а сердце застучало
еще сильнее, и на побледневшем лице появилось выражение испуга.
— Ступай, жалься матери-то, разбойник! — спокойно говорила Таисья, с необыкновенною ловкостью трепля Васю за уши, так что его кудрявая голова болталась и
стучала о пол. — Ступай, жалься… Я тебя
еще выдеру. Погоди, пес!..
Бегут сани,
стучит конское копыто о мерзлую землю, мелькают по сторонам хмурые деревья, и слышит Аграфена ласковый старушечий голос, который так любовно наговаривает над самым ее ухом: «Петушок, петушок, золотой гребешок, маслена головушка, шелкова бородушка, выгляни в окошечко…» Это баушка Степанида сказку рассказывает ребятам, а сама Аграфена совсем
еще маленькая девчонка.
Вот и Кержацкий конец. Много изб стояло
еще заколоченными. Груздев прошел мимо двора брательников Гущиных, миновал избу Никитича и не без волнения подошел к избушке мастерицы Таисьи. Он
постучал в оконце и помолитвовался: «Господи Исусе Христе, помилуй нас!» — «Аминь!» — ответил женский голос из избушки. Груздев больше всего боялся, что не застанет мастерицы дома, и теперь облегченно вздохнул. Выглянув в окошко, Таисья узнала гостя и бросилась навстречу.
Евгения Петровна тихо прошла со свечою по задним комнатам. В другой маленькой детской спала крепким сном мамка, а далее, закинув голову на спинку дивана, похрапывала полнокровная горничная. Хозяйка тем же осторожным шагом возвратилась в спальню. Вязмитинов
еще не возвращался. В зале
стучал медленно раскачивающийся маятник стенных часов.
Стучали после долго
еще в дверь, да никто не встал отворить ее.
Я сообщил г-же Засекиной ответ моей матушки на ее записку. Она выслушала меня,
постукивая толстыми красными пальцами по оконнице, а когда я кончил,
еще раз уставилась на меня.
Мать проснулась, разбуженная громким стуком в дверь кухни.
Стучали непрерывно, с терпеливым упорством. Было
еще темно, тихо, и в тишине упрямая дробь стука вызывала тревогу. Наскоро одевшись, мать быстро вышла в кухню и, стоя перед дверью, спросила...
И — к счастью, солнце сегодня
еще не остановилось, солнце бежало, и вот уже 16, я
стучу в дверь — сердце
стучит…
Постучал,
еще раз — громче. За дверью — затихло. Что-то лязгнуло, дверь медленно, тяжело растворилась.
Еще бы! Это так пересекалось с моими мыслями. Я не утерпел и прочитал ей отрывок из своей 20‑й записи, начиная отсюда: «Тихонько, металлически-отчетливо
постукивают мысли…»
Не дождался ни рекомендации, ни случая, просто пошел и отрекомендовал сам себя. Прежде всего направился к Старосмыслову.
Стучу в дверь — нет ответа. А между тем за дверью слышатся осторожные шаги, тихий шепот. Стучусь
еще.
Ручка зонтика проворно — и довольно крепко —
постучала по его плечу. Он встрепенулся… Перед ним, в легком, серо-зеленом барежевом платье, в белой тюлевой шляпке, в шведских перчатках, свежая и розовая, как летнее утро, но с не исчезнувшей
еще негой безмятежного сна в движениях и во взорах, стояла Марья Николаевна.
— А, хорошо! Я знаю, где мы. Пока
еще не потерялись. Это что
стучит? Дровосек?
На улицах
еще не открывались лавки, но уже показались пешеходы; изредка
стучала одинокая карета… В саду гулявших не было. Садовник скоблил, не торопясь, дорожку лопатой, да дряхлая старушонка в черном суконном плаще проковыляла через аллею. Ни на одно мгновение не мог Санин принять это убогое существо за Джемму — и, однако же, сердце в нем екнуло, и он внимательно следил глазами за удалявшимся черным пятном.
Еще долго не выходил он из своей засады. Остаток бала тянулся, казалось, бесконечно. Ночь холодела и сырела. Духовая музыка надоела; турецкий барабан
стучал по голове с раздражающей ритмичностью. Круглые стеклянные фонари светили тусклее. Висячие гирлянды из дубовых и липовых веток опустили беспомощно свои листья, и от них шел нежный, горьковатый аромат увядания. Александрову очень хотелось пить, и у него пересохло в горле.
Булат-Тугановский
постучал три раза коротко и решительно. Какой-то шорох послышался внутри. Он
еще раз
постучал.
Они, В.А. Острогорский и Д.И. Тихомиров, старинные друзья, после сели рядом и молча пили водку, время от времени кидая друг на друга недружелюбные взгляды; у В.А. Острогорского
еще сильнее косили глаза, а Д.И. Тихомиров
постукивал своей хромой ногой.
Лазарь и теперь
еще как живого представлял себе этого сухого старика, который до самой смерти не переставал
стучать паяльником, добывая кусок для одолевавшей его семьи.
Она чувствовала, что пройдет
еще немного минут, и качка успокоит ее и смежит ей глаза легким, освежающим сном. Нужно было только лишь не шевелиться. Но в дверь
постучали. Она вспомнила, что не успела запереть дверь, и смутилась. Но это могла быть горничная. Приподнявшись на кровати, она крикнула...
В эту минуту
постучали в дверь. Моряк, все
еще сопя, отпер, и в каюту вошел тот веселый, похожий на ловкую обезьянку, юнга, которого видела Елена днем около сходни.
Почтмейстерша вскипела. Она
еще раз потрогала дверь, но дверь не отпирается: крючок
постукивает, но сидит в петле, а между тем сквозь дверь слышно два дыхания. Два! Можно представить себе весь ужас, объявший сердце жены при таком внезапном открытии!
Они велели ехать
еще тише, чтобы не въезжать засветло, и в сумерки
постучали в железное кольцо знакомых ворот. Послышался оклик: «кто там?», это был голос Ахиллы. Туберозов обтер пальцем слезу и перекрестился.